Оставаться искренней. Даже симулируя искренность.
Мне без трех четвертей два десятка лет и я никогда не любила. По настоящему.
Хоть иногда и казалось, что я влюбилась, это не так. Именно теперь, взглянув на каждый случай, когда я говорила "Я ВЛЮБИЛАСЬ", через лупу, где вместо призмы пара миллиардов часов да несколько километров, я знаю, что ошибалась.
Один раз это была дружба, очень крепкая. Но тоска, когда его не стало, не была любовной. Это была тоска по его обществу. И было почти легко шаг за шагом научиться жить в том мире, что остался. И даже почти забыть. А теперь, я не могу даже представить его лицо...
Потом было что-то странное, школьное и долгое. Теперь же внутренности не делают сальто, когда мы встречаемся взглядом. Только смешно замечать, что он боится дотронуться до меня, будто обожжется...
Дальше волшебство и эйфория, окрыляющая, но быстро проходящая. Человек, который был моим волшебником и самой большой тайной, будто все исчезнет песком сквозь пальцы, если попытаешься поделиться лишь крупицей. Переболела, жаль, но навсегда люблю зиму. Теперь, за сотни километров, мне лень набирать его номер, чтобы узнать, как он там...
И последний... Не знаю... Но мне слишком легко удержать себя, чтобы не позвонить и не послать смску.
Хоть иногда и казалось, что я влюбилась, это не так. Именно теперь, взглянув на каждый случай, когда я говорила "Я ВЛЮБИЛАСЬ", через лупу, где вместо призмы пара миллиардов часов да несколько километров, я знаю, что ошибалась.
Один раз это была дружба, очень крепкая. Но тоска, когда его не стало, не была любовной. Это была тоска по его обществу. И было почти легко шаг за шагом научиться жить в том мире, что остался. И даже почти забыть. А теперь, я не могу даже представить его лицо...
Потом было что-то странное, школьное и долгое. Теперь же внутренности не делают сальто, когда мы встречаемся взглядом. Только смешно замечать, что он боится дотронуться до меня, будто обожжется...
Дальше волшебство и эйфория, окрыляющая, но быстро проходящая. Человек, который был моим волшебником и самой большой тайной, будто все исчезнет песком сквозь пальцы, если попытаешься поделиться лишь крупицей. Переболела, жаль, но навсегда люблю зиму. Теперь, за сотни километров, мне лень набирать его номер, чтобы узнать, как он там...
И последний... Не знаю... Но мне слишком легко удержать себя, чтобы не позвонить и не послать смску.
а какие еще нужны реагенты?
прошу прощения за цинизм.
наверное, этого все-таки мало... должно быть что-то еще...
а может мне надо наконец научиться довольствоваться тем, что есть))))